Византийская чаша

Император Констанций II

В Эрмитаже хранится замечательный памятник византийского искусства — серебряная византийская чаша с изображением триумфа римского императора Констанция II.

После смерти императора Константина Великого империя была поделена между тремя его сыновьями. Констанцию достались восточные земли. Победив в затяжной междоусобной войне, Констанций стал императором — единоличным правителем империи.

На чаше изображен триумф 357 года, которым он отпраздновал эту победу. Римский историк А. Марцеллин назвал триумф императора Констанция II «якобы триумфом», т. к. это была «победа над римской кровью», а не над врагами Рима, что не помешало Констанцию придать своему триумфальному въезду в Рим небывалую пышность.

На дне византийской чаши верхом на коне изображён император, перед ним богиня Победы, за ним следует телохранитель. Вокруг головы императора нимб — символ божественности власти. Так разрешалось изображать только императора.

На блюде, которое было выполнено по случаю 20-летия цезарства Констанция II, он изображён ещё без нимба.

На голове императора диадема — знак высшей власти. Если в дохристианский период триумфаторы облачались в одеяние, подобное одеянию Юпитера Капитолийского, то Констанций II представлен в непривычном для римлян костюме кочевников Востока. Это парадный кафтан — туника и узкие штаны. Туника удобна для верховой езды, она короткая и имеет специальные разрезы. А вот такое новшество, как штаны, греки и римляне воспринимали с трудом.

В конце IV века император Гонорий даже издал указ, запрещающий ношение штанов, не совместимых с высоким понятием «римлянин».

Триумфальная туника обильно украшена орнаментом из крупного жемчуга и тесьмой. Жемчуг и драгоценные камни покрывают всё: широкий пояс, туфли, портупею и сбрую коня.

Подобный, но менее богатый костюм, на оруженосце. На его шее гривна с подвеской — медальоном — знак отличия за военную службу. Оруженосец держит щит императора с хризмой (монограмма Христа), которая указывает, что истинным победителем является Христос.

По преданию, во сне Константину Великому перед решающим сражением явился ангел, который велел воинам Константина начертать на щитах первые буквы имени Христа. С этим именем Константин выиграл безнадёжное сражение.

Ника одной рукой протягивает венок, другой держит символ победы — пальмовую ветвь. И оруженосец, и даже сама богиня Победы склонили головы перед императором. Под ногами императора щит — символ поверженного врага.

Аммиан Марцеллин в описании отметил то новое, что появилось в триумфе императора Констанция II. Это, прежде всего, драконарии и катафрактарии. И тех, и других римляне заимствовали на Востоке у сарматов.

Драконарии несли на остриях копий многометровых, пурпурного цвета драконов, чешуя которых сверкала золотом и драгоценными камнями. Чудовища извивались и шипели, как разъярённые.

Изумление римлян вызвали и катафрактарии в шлемах с масками полностью закованные в металл, производившие жуткое впечатление неумолимой и бездушной силы. Однако, больше всего поразил римского историка сам триумфатор, ехавший на усыпанной драгоценными камнями колеснице.

Марцеллин писал: «Приветственные возглашения его императорского имени, раздававшиеся звуки рогов оставляли его невозмутимым. Будучи очень малого роста, он наклонялся при въезде в высокие ворота, устремлял свой взгляд вперёд, как будто шея его была неподвижна, и, как статуя, не поворачивал лица ни направо, ни налево, не подавался вперёд при толчке колеса... и не делал никакого движения рукой».

Император Констанций II держал себя так, как будто в нём не было ничего от человеческой, смертной природы.

В этой манере поведения проявились не только личные высокомерие и гордость императора Констанция II, но и сложившееся в восточных областях империи новое отношение к императорской власти. Там же, под влиянием восточной и варварских культур, родилось искусство, способное это новое отношение выразить.

Создатель византийской чаши изобразил не всю процессию, а только три фигуры, но так, что дал исчерпывающее представление о величии и божественном характере императорской власти.

Фигура императора господствует в композиции, она сильно увеличена, по сравнению с фигурами других людей и коня, и заслоняет Нику и оруженосца.

Власть императора — «не от мира сего», поэтому художник отказался от передачи времени и пространства.

Сравним изображения двух триумфов: Констанция II на чаше и Константина Великого на монете. Сцена на монете напоминает реальную триумфальную процессию: друг за другом движутся Ника, император на коне, оруженосец.

Очень чётко, с помощью линии, обозначена почва. На чаше линия исчезла, и фигуры парят в воздухе. Конь не движется, а поднят на дыбы. Ника идёт вперёд, но обернулась назад. Композиция таким образом обрела симметрию, а время остановилось. Придворные, обращаясь к Констанцию II, так и говорили: «Ваша Вечность».

Художника император как конкретная личность не интересовал. Он создавал образ божественного носителя власти, которого и во время церемоний константинопольского двора, и в триумфальной процессии узнавали отнюдь не по своеобразным чертам лица. Он выделялся среди простых смертных роскошным облачением, регалиями, величественной позой, ритуальными жестами и особым выражением лица.

Поэтому художник представил Констанция II в условной позе: император застыл в торжественном оцепенении. Узор, образованный тесьмой глубокого чёрного цвета и почти сплошь покрывающий тунику триумфатора, сделал бесплотной его фигуру.

Лицо, благодаря плоскостности и графичности изображения, освободилось от материальности и тяжести. Остановившийся взгляд широко открытых глаз и безупречная симметрия черт придали ему бесстрастность. Чёткая линия навеки зафиксировала это выражение лица.

Устранены все второстепенные детали. Однако по портрету должны были узнать именно императора Констанция II, поэтому художник сохранил две — три характерные черты лица, передав их очень условно. В итоге получился не портрет человека, а изображение императорской власти как таковой.

Особое великолепие изображению триумфа придаёт сочетание серебряного фона, сияющих золотом фигур и многочисленных декоративных деталей, которые передаются чернью.

В этой технике работали мастера Антиохии, где, как считают учёные Эрмитажа, и выполнили эту византийскую чашу.

Антиохия был столицей азиатских провинций Рима. Там находилась одна из резиденций Констанция II, дворцы знати и величественные храмы.

По обеим сторонам главной улицы непрерывно тянулись крытые портики, украшенные статуями. Весь город можно было пересечь под их защитой в дождь и в жару. Антиохия была единственным городом мира, улицы которого вечером освещались.

В каждый благоустроенный дом была проведена вода, «там никогда не было давки, споров и разбитых кувшинов у общественных водопроводов».

В предместье Антиохии Дафне находился знаменитый храм бога Аполлона и посвящённая ему роща лавровых деревьев.

Утопавшие в зелени виллы украшали фонтаны, скульптура и мозаики. В этом городе, как и в других центрах восточной части Римской империи, во взаимодействии античной, восточной и варварской культур, зарождалось византийское искусство, которому было суждено великое будущее.

Время жестоко обошлось с прекрасным городом, совершенно разрушив его. Оно пощадило только великолепные мозаики и произведения антиохийских художников, которые хранятся сейчас в музеях мира.